— Ну, что там у вас, молодой человек? Уже не смешно? Наверно хотите взять другой билет?

— Нет, я бы хотел ответить на билет без подготовки, — был мой ответ.

Бабка, скорчила рожу, как будто съела лимон.

— Хорошо, тогда пройдите ко мне с билетом, — сообщила она, потирая руки.

Так, как говорите ваша фамилия, — спросила она, проглядывая список.

— Александр Циммерман, — сообщил я.

Женщина глянула на меня, затем снова в список. На ее лице появилась понимающая гримаса с примесью брезгливости.

— Хорошо, я вас слушаю, Александр, — наконец, произнесла она, как бы соглашаясь с неизбежностью.

Через пятнадцать минут я вышел из аудитории с первой пятеркой в экзаменационной ведомости. Но больше всего мне понравилось озадаченное лицо доцента кафедры биологии Ольги Ивановны Дормидонтовой, когда она ставя пятерку думала, зачем Нелли Абрамовна Гольденберг просила отнестись с пониманием к абитуриенту Циммерману, при его таких выдающихся энциклопедических знаниях.

Глава 15

Выйдя на улицу из сумрачного вестибюля института, я зажмурился от яркого солнца, ведь на улице радовал горожан великолепный августовский день. Под стать ему поднялось и мое настроение.

Никогда бы не подумал, что моя память хранит в таких подробностях школьные знания. Еще раз, вспомнив удивленное лицо экзаменаторши, я невольно засмеялся.

— Смеешься, значит, сдал? — послышался сзади голос Михаэля.

Тот тоже светился радостной улыбкой.

— Сдал, — подтвердил я. — А у тебя как дела?

— Да нормально все! — затараторил собеседник. — Экзаменаторы особо не смотрели, кто, что делает. Я списал все ответы и пошел отвечать. Мне даже не дали до конца на четвертый вопрос ответить. Представляешь, у меня пятерка! А ты, сколько баллов получил?

— Тоже отлично, — сообщил я.

Михаэль снова расплылся в улыбке.

— Здорово! Ну, ты даешь! Без подготовки пятерки получаешь! Так, что, может, отметим первый экзамен?

На это предложение я согласился, только перед этим позвонил по телефону автомату в амбулаторию и попросил передать жене, что экзамен сдал на пятерку. После этого мы зашли в ближайшее кафе, попавшееся по пути, где за бутылкой сухого вина и котлетами на косточке провели часа полтора, потом направились на автовокзал, надо жеи родственников Михаэля поставить в известность об успешном начале экзаменов, домашнего телефона у них не имеется.

Следующим экзаменом через два дня у нас должна быть химия. Об этом экзамене у меня не болела голова вообще. Зато у Михаэля химия не сходила с языка.

Поэтому я считал минуты до приезда в поселок, чтобы избавиться от его компании. Заговорил меня немец напрочь.

Естественно Лида была еще на работе, когда я пришел домой. Поэтому первым делом я переоделся и отправился к ней в аптеку.

В аптеке ни одного посетителя не имелось, август, никто не болеет, все заняты своими делами. В помещении стоял сильный запах валерианы. Лида сидела за прилавком и вроде бы читала книгу, периодически шмыгая носом.

— Привет! — поздоровался я, отвлекая жену от чтения.

— Ой, Саша! Я даже не слышала, как ты зашел, — воскликнула она, положила книгу на стол и побежала обниматься.

Я сразу заметил, что мизинец на ее левой руке был темно-фиолетовый от чернил.

— Я так рада! Мы ведь тебя всей амбулаторией ругали. А меня девочки заставили палец в чернила макнуть. А ты не врешь, что пятерку получил? Почему меня к телефону не позвал?

Она ухитрялась обнимать меня, вытирать слезы и одновременно задавать свои вопросы.

— А что у тебя так валерианкой воняет? — прервал я ее трескотню.

— Ну, понимаешь, я переживала за тебя, выпила сначала двадцать капель, потом еще, так флакончик и прикончила, — призналась Лида.

— Вот и отлично, — подумал я. — По крайней мере, не унюхает легкий перегар от вина. Обидится еще, что без нее отмечали.

Видимо, кто-то из амбулаторских работников заметил мой приход, потому, что в аптеку зашли сразу несколько медиков и начали шумно меня поздравлять с первым успехом.

Айдын Агаевич явился после всех, тоже поздравил меня, глянул на часы и заметил:

— Лида, до конца рабочего дня у тебя еще час. Думаю, за это время посетителей больше не будет, так, что закругляйся с работой, и иди домой.

Слова главного врача мы сразу приняли за руководство к действию. Лида быстро закрыла аптеку, и мы потопали в сторону дома.

В это время на улице поселка народа было достаточно. Многие кидали на нас любопытствующие взгляды. Но интересоваться итогами сегодняшнего экзамена никто не пытался. Такая вот немецкая щепетильность. Хотя, кому надо, к вечеру уже все выяснят.

На ужин у нас сегодня была говяжья печень, томлёная в молоке, и сложный гарнир пюре с тушеной капустой. А к нему на столе стояла бутылочка Рябины на коньяке. Лида расстаралась.

Только мы уселись за стол, как в дверь позвонили. Я, было, встал, хотел встретить гостя, Но Валентина Григорьевна уже прошла в дом и, пройдя на кухню, подошла к нам.

— Здравствуйте молодежь, сидите, отдыхаете, о матери родной совсем не вспоминаете, нехорошо! — сообщила она.

— Ой, мама, добрый вечер, а мы с Сашей решили отметить первый успешный экзамен! — радостно сообщила Лида. — Будешь с нами ужинать?

Теща недовольным взглядом обвела наш стол и буркнула:

— Буду, конечно, когда я от печенки отказывалась. Готовила ведь, как я учила? — спросила она дочку.

— Конечно, — обиженно ответила та.

К бутылке я даже притронуться не успел, Валентина Григорьевна опытной рукой сама набулькала настойку по стаканам.

— Ну, давай, Александр Петрович, выпьем за твой успех. Не ожидала я от тебя такой прыти. Теперь надо добивать экзамены до конца, — произнесла она, держа в руке наполненный наполовину стакан.

Когда мы покончили с вином и доедали печенку, теща еще больше разговорилась и начала вспоминать прошлый год, и как ей подруга удачно нашла постояльца.

— Я ведь сразу поняла, Сашенька, непрост, ты парень ой, непрост! А ведь Лидка от тебя вначале тоже нос воротила. Но, молодец, послушалась родную мать. Мама ведь плохого не посоветует. Видишь, как оно выходит теперь.

После этих слов Лиду бросило в краску.

И тут мама с дочерью перешли на немецкий язык, притом говорили так быстро, что я ничего не мог понять в их разговорах.

— Учить надо лучше дойч, — сказал я сам себе, наблюдая за своими родственницами.

Следующим утром Лида заявила, что я должен забыть обо всех делах и отправиться в библиотеку, готовиться к экзамену по химии.

Спорить с ней не хотелось, поэтому пришлось топать туда.

В библиотеке тетка Михаэля Кляйна встретила меня радостной улыбкой, выдала учебники по химии с восьмого по десятый класс и удалилась, чуть ли не на цыпочках, чтобы не мешать будущему студенту.

Поэтому никто не мешал мне заняться чтением совсем другой литературы. Буквально рядом со мной на полке стояло собрание сочинений Уильяма Теккерея. Так, что я в очередной раз приступил к чтению «Ярмарки тщеславия», наслаждаясь отличным слогом автора, ну, и конечно, переводчика.

Утром в день сдачи следующего экзамена на автобусной остановке уже топтался Михаэль.

Увидев меня, он поздоровался и заявил.

— Я теперь на все экзамены с тобой буду ездить. Очень ты удачливый человек.

Когда мы приехали, первым делом подошли к стендам с выставленными оценками. Мало ли экзаменатор на экзамене пообещал пятерку, а потом окажется, что там вообще трояк.

Но на этот раз ничего подобного не случилось. Напротив наших фамилий стояли отметки отлично.

Затем мы разошлись, направляясь к своим аудиториям.

Как и подозревал, экзамен по химии для меня не составил никаких затруднений. Но сейчас я решил урезать осетра и особо не выступал, бравируя своими вузовскими знаниями. Так, что честно получил свою пятерку, не привлекая повышенного внимания экзаменаторов.